wwwkazpravda.kz
Синоним истории — правда
Доктор исторических наук Павел Степанович Белан родился 16 августа 1927 года в селе Трудовое Акмолинской области. Среднюю школу окончил в селе Новокубанка — тогдашнем райцентре Шортандинского района. В 1946 году поступил на истфак КазГУ, учебу в университете окончил с отличием. Учительствовал в железнодорожной школе Атбасара. В 1957 году поступил в аспирантуру Института истории, археологии и этнографии имени Чокана Валиханова Академии наук (где работает по сей день!). В 1963 году защитил кандидатскую диссертацию «Северный Казахстан в годы Великой Отечественной войны». Ведущий военный историк республики, П. С. Белан опубликовал сотни статей, более десятка книг. В 1991 году защитил докторскую диссертацию на тему «Казахстанцы на фронтах Великой Отечественной войны». Стал последним из ученых республики, которому степень доктора исторических наук была утверждена всесоюзным ВАКом.
Временем сокрыто
— Павел Степанович, недавно я узнал, что вы земляки с генералом Сагадатом Нурмагамбетовым. Герой войны и известный военный историк — родом из одного села. Поневоле о каких-то предопределенностях судьбы задумаешься.
— Да, мы односельчане. Сагадат Кожахметович старше меня на три года и три месяца. А судьба у каждого своя, войной разделенная. Он уже воевал на Кубани, когда я в военкомат с заявлением пришел, но тогда армия уже не очень нуждалась в таких скороспелых солдатиках, как я. Отказал мне военком. И гарнизонная медицинская комиссия забраковала. А я мечтал быть общевойсковым офицером, пехотинцем, проще говоря. Кстати, Нурмагамбетов вступил в бой как командир пулеметного взвода, а это значит — всегда передний край. Редко кто из молоденьких лейтенантов-окопников доживал до звания капитана. Есть такая горькая статистика.
Понятно, что за знаменитым земляком следил, да и жизнь не раз нас сводила. Читал все его книги. Написаны они человеком, которому есть что сказать. И с точки зрения военного историка они интересны, поскольку в книгах генерала немало обобщений, выводов, оценок. Точных и честных. Проблема в том, что мало выходит в свет мемуаров бойцов и полководцев. Надо переиздать вышедшие ранее, помочь подготовить к печати лежащие в столах рукописи, успеть записать воспоминания оставшихся в живых фронтовиков.
А «пехотинцем» я все-таки стал. В том смысле, что пешком прошел по местам самых памятных боев некоторых казахстанских дивизий. Под Москвой, Сталинградом и Ленинградом. Украину по диагонали — от Харькова до Одессы. Часто вместе с ветеранами.
— В своей библиотеке я нашел вашу книгу «Казахстанцы в боях за Ленинград». С доброй надписью от автора на память. Вышедшая в 1973 году, книга поразила меня добросовестностью, если не сказать, дотошностью исследователя. Но нет в ней сухого академизма, бесстрастности, зато много чувства. Помню, как накануне тридцатилетия Победы, в 1974—1975 годах, вы приходили в «Казахстанскую правду», консультировали материалы, которые печатались в газете к тому юбилею.
— Да, готовил те статьи отдел пропаганды газеты, которым ведал тогда Иван Никанорович Держиев, а вы ему в качестве молодого литсотрудника помогали…
— Иметь с вами дело было легко и сложно одновременно. Легко, потому что не было вопроса о войне, на который бы вы не знали ответа. Трудно, потому что перепроверяли и уточняли все по пять раз. Некоторые материалы приходилось переделывать. А самыми интересными были минуты, когда говорили «за жизнь». Благодаря вам, редакционный кабинет слышал о том, о чем официальная военная историография помалкивала. На дворе стояла пора, когда партийные установки и выводы о войне были окончательны, конкретны и строги. Павел Степанович, есть ли теперь полная и правдивая картина войны?
— Еще накануне победных залпов, задолго до Нюрнбергского процесса, сама история второй мировой войны, которую со стороны СССР мы по праву называем Великой Отечественной, стала ареной противоборства не только былых врагов, но и бывших союзников. Мир едва наступил, а историки начали бомбардировку грязью. Аргументы и логику их суждений в условиях наступившей «холодной войны» диктовали идеологические интересы государств. Осколки этих бомб ранят по сей день. Итог печальный: на Западе, в тех же Соединенных Штатах, Америки общество правды о войне не знает. Большинство уверено, что вторую мировую выиграли США, которым чуток подсобили традиционные союзники. Великая Отечественная в лучшем случае снисходительно называется Восточным фронтом, а то и «неизвестной войной». Скажи там в любой аудитории, что, например, восемь из каждых десяти солдат и генералов вермахта воевали в 1941—1945 годах на том самом Восточном фронте — ни за что не поверят. Такое выхолащивание истории вовсе не безобидно. В конце 2004 года 93 депутата Европарламента подписали воззвание к мировым лидерам с призывом бойкотировать празднование 9 Мая. Мол, дело прошлое, хватит об этом помнить, пора забыть. Вы понимаете, нам предлагают забыть незабываемое! У самих этих европейских парламентариев память на диво коротка, они с легкостью забыли, что дважды в прошлом веке их страны были спасены именно нашей бывшей общей страной — Советским Союзом.
Известно, что о Великой Отечественной войне у нас было написано книг, брошюр и журнальных статей больше, чем о любом другом периоде истории СССР. Но количество в качество не перешло. И вот почему. Историография войны знает несколько этапов. Первый из них включает работы, изданные с начала войны до ХХ съезда КПСС. Он примечателен скудостью источников, узостью тематики и полным господством сталинских оценок и выводов. Второй этап продолжался с 1965 по 1985 год. Его отличительные черты: некоторое расширение источниковой базы и тематики исследований и первые шаги по высвобождению науки от догм и стереотипов времен культа личности. С 1985 года начался третий этап — очищения истории Великой Отечественной войны от искажений и умолчаний, воссоздания в полном объеме и величии решающей роли советского многонационального народа как главного творца Победы.
Правда, в условиях долгожданного плюрализма мнений на божий свет явились и такие взгляды и оценки, которые ничего общего с научными не имеют и являются очернительством нашей истории. Имея в виду таких критиков, известный советский поэт-фронтовик Николай Доризо писал, что они совершают «страшную ошибку, отождествив Родину и народ с системой, говоря о тех преступлениях, которые были совершены в прошлом. Даже фашизм во время войны мы не отождествляли с Германией и немецким народом».
Что касается казахстанской историографии войны, то, как раньше говорили, и она «колебалась вместе с линией партии». Отдавали должное былой риторике, писали нередко на потребу дня, по заказу инстанции (одно из наименований ЦК).
Но в целом за нашу военно-историческую науку не стыдно. А ее достижениями можно и гордиться. Взять, к примеру, труды многолетнего директора нашего института академика Акая Нусупбековича Нусупбекова или одного из его преемников академика Манаша Кабашевича Козыбаева, который в памяти коллег остался крупнейшим исследователем участия Казахстана в Великой Отечественной. Его капитальный труд «Казахстан — арсенал фронта» — добросовестный анализ истории организации в нашей республике тыловых работ. Газиз Абишевич Абишев, фронтовик, первым в Казахстане защитивший кандидатскую и докторскую диссертации по истории Великой Отечественной войны. Бывший заведующий отделом истории Казахстана военного периода нашего института Тултай Балакаевич Балакаев написал интересную работу о крестьянстве республики в 1941—1945 годах. Под руководством академика Сергея Николаевича Покровского были опубликованы два тома капитального сборника документов и материалов «Казахстан в период Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945 гг.». Кандидат исторических наук, доцент КазПИ панфиловец Алексей Иванович Кузнецов — автор нескольких книг о боевом пути 8-й гвардейской дивизии. Кандидат исторических наук Нури Едыгенович Едыгенов написал книги «Алма-Ата в годы войны» и о казахстанцах — партизанах Белоруссии… Павел Романович Букаткин, доцент Уральского пединститута, тоже фронтовик, много лет разрабатывал тему участия Западного Казахстана в войне. Анвар Исмаилович Исмаилов в годы войны служил на крейсере «Киров» в Ленинграде. Ныне он доктор наук, профессор, один из знатоков истории ТуркВО. Впрочем, о своих коллегах я могу говорить много. К сожалению, в последние два десятилетия резко сократился и, наконец, почти полностью прекратился приток свежих сил в круг исследователей той войны.
— Павел Степанович, вы имели прямое отношение к двухтомнику очерков «Герои Советского Союза — казахстанцы», который вышел в 1968 году. Что там за разнобой случился с количеством героев, наших земляков?
— Очерки в сборник написали более двадцати авторов, а мы с Ниной Павловной Калитой из Главного архивного управления Казахстана были составителями. К 1968 году были известны 437 Героев Советского Союза — казахстанцев. Краткие рассказы о них и вошли в книги. Тут подоспел двадцатипятилетний юбилей Победы. В торжественный доклад, с которым выступил Д. А. Кунаев, спичрайтеры той поры внесли «улучшенную» цифру: мол, героев у нас около пятисот. Мы за голову схватились, звоним помощнику первого секретаря ЦК Владиславу Владимирову: что вы наделали? Тот полушутя: считайте, получили задание, нагоняйте теперь. И вы знаете — «нагнали»: к распаду СССР мы установили имена 520 казахстанцев, награжденных «Золотой Звездой». Одним из «новых» Героев стал Бауржан Момыш-улы — документы о представлении его к высшему отличию СССР были найдены мною в Центральном архиве министерства обороны России.
— К тридцатилетию Победы вышел сборник «Доблесть солдатская», рассказывающий о казахстанцах — полных кавалерах ордена Славы. Книга стала раритетом.
— Это одна из моих любимых работ. Писал ее в соавторстве с друзьями — известным журналистом Сергеем Игнатьевичем Честновым и восточноказахстанским историком, доцентом Усть-Каменогорского пединститута Андреем Викторовичем Потаповым, которые сами воевали и удостоены: первый — ордена Славы третьей степени, а второй — этого же ордена третьей и второй степеней. Мы прочли множество представлений к этой награде, и в каждом — описание, хочется сказать, былинного подвига. Известно, статусы Героя Советского Союза и полного кавалера ордена Славы уравнены.
В архивах мне удалось установить, что красноармейцы — джамбулец Василий Евман и павлодарец Бахыт Хайдаров — были отмечены всеми тремя степенями ордена Славы, но погибли в конце войны. Их родные и близкие не знали о последних наградах. Написал о них в газете, в книге. Бережно храню отклики — письма их родных и знакомых со словами благодарности. А житель города Чу Михаил Иванович Черепанов был дважды отмечен орденом Славы второй степени. По нашему представлению ошибка была исправлена, и он стал полным кавалером этого ордена. Греет душу и признательность ветеранов тех казахстанских воинских соединений, чей боевой путь я отследил и описал. Среди них — 391-я стрелковая дивизия, которая была сформирована в Алма-Ате, 387-я стрелковая дивизия, сформированная в Акмолинске, 151-я стрелковая бригада, уже на фронте переформированная в 756-й стрелковый полк, штурмовавший рейхстаг, и другие.
— Летом 2004 года по просьбе московских ветеранов войны на мемориальном знаке у Могилы Неизвестного Солдата у кремлевской стены заменена надпись «Волгоград» на «Сталинград». Многие считают, что тем самым восстановлена историческая справедливость и что это только начало. Что для истории великое сражение на Волге навсегда останется Сталинградской битвой. А как вы, Павел Степанович, автор книги «Казахстанцы в битве на Волге», считаете?
— Увы, не хватило мне духа настоять на правильном названии «Казахстанцы в битве за Сталинград», пришлось воспользоваться политкорректным географическим определением. Одно извиняет: книга вышла в 1984 году. Был, как вы помните, расцвет застоя. В том числе в идеологии. Историческая правда искажалась в угоду политическому конформизму. Поэтому я в рядах тех, кто считает, что городу нужно вернуть имя Сталинград. С этим названием город вошел в мировую историю. В той же мере это относится и к городу Ленинграду.
А отступать некуда
— Вопрос о потерях в людях во время войны — один из самых горьких, закрытых и спорных. Разные информаторы называют цифры, которые просто убийственно непохожи. И потом, Павел Степанович, что такое потери учтенные и неучтенные?
— Да и спекуляций в этом вопросе нагорожено изрядно. Кое-кто просто до фантастических размеров цифру потерь поднял. Зачем? Они и так безмерно велики. Гриф секретности давно снят: потери по стране в целом составили почти 27 миллионов человек. Советские Вооруженные силы потеряли 8 668 400 бойцов. Все остальные погибшие — мирные жители. Вдумайтесь в эти цифры: потери гражданского населения у нас составили 67,8 процента от общего числа погибших, а в Германии — 27,2 процента. Гитлер истребление народов ставил целью. Сталин сказал: Гитлеры приходят и уходят, а народ германский и государство германское остаются. Советские войска с гражданским населением не воевали. Значительная часть немецкого гражданского населения погибла во время массированных бомбардировок городов Германии американской и английской авиацией. Налет на Дрезден иначе как разбойничьим не назовешь: город разрушили две тысячи самолетов. Союзное командование объясняло так: в целях ускорения развала военной экономики и морального разоружения противника.
Казахстан потерял на фронтах Великой Отечественной войны 602 939 человек.
С войной покончили мы счеты?
— Вышедшая в 1995 году к 50-летию Победы Книга памяти Казахстана «Боздактар», пожалуй, первая попытка представить полную статистическую картину войны. Цифр в ней много. Но эти цифры не дают исчерпывающих ответов на многие вопросы. Павел Степанович, вы были руководителем рабочей группы «Книги памяти», составителем сводного тома. Десять лет спустя что скажете об этой работе?
— Начало ей было положено еще в 1989 году июльским постановлением ЦК КПСС о подготовке и издании к полувековому юбилею Победы всесоюзной Книги памяти. Чтобы вписать в эту книгу поименно всех, кто погиб в боях, скончался от ран и болезней в госпиталях, умер во вражеском тылу или пропал без вести. Развал общего государства разрушил и многие общие дела, но не это. В Казахстане к сбору материалов для «Книги памяти» отношение многочисленных участников — ветеранов войны, историков, журналистов, краеведов, музейных работников и работников военкоматов, членов областных рабочих групп и местных властей — было ответственным, патриотичным. Но, к сожалению, не у всех. И все же изданные областные «Книги памяти» и сводный том «Боздактар» — это настоящий памятник павшим в годы войны.
— Нельзя не обратить внимание на то, что количество убитых в бою (279 696 человек) практически равно числу пропавших без вести (271 503 человека). Объясните, почему?
— Сразу же нужно сказать, что статистика десятилетней давности изменилась. В «Книге памяти» суммарное число потерь было указано такое — 601 011 человек. Дальнейший поиск уточнил ее: на сегодня эта цифра на 928 человек больше. О пропавших без вести. Горькая правда в том состоит, что многие остались на полях боя без погребения, без учета — в братских могилах. Многие бесследно сгинули в плену. Возвращение из небытия имен пропавших без вести — а оно мало-помалу идет — сокращает эту цифру.
В годы войны было мобилизовано почти 1,2 миллиона казахстанцев, при населении республики в ту пору 6,5 миллиона. О нашем вкладе в победу говорят такие цифры: мобилизовано было более 20 процентов казахстанцев, погибших — почти 12 процентов населения республики 1941 года.
— Начиная войну против СССР, Гитлер с интонацией победителя говорил: «В принципе, мы должны помнить, что нужно умело разрезать этот гигантский пирог, с тем чтобы мы могли, во-первых, господствовать, во-вторых, управлять, в-третьих, чтобы заселить территории по крайней мере ста миллионами людей германской расы». Что в этих планах строительства «тысячелетнего рейха» отводилось Казахстану?
— Казахстан и Средняя Азия впервые названы в меморандуме о целях нападения и методах управления оккупированными территориями от 2 апреля 1941 года. Меморандум был разработан в специально созданном бюро по централизованному решению проблем восточноевропейского пространства во главе с А. Розенбергом. 17 июля того же года бюро было преобразовано в имперское министерство по делам оккупированных восточных областей, чаще называемом «восточным министерством». В меморандуме отмечалось, что Средняя Азия и Казахстан «сравнительно недавно заселены весьма разнородными, преимущественно тюрко-монгольскими племенами, придерживающимися магометанства», что между ними и русским народом существуют давние национально-религиозные противоречия, и потому Германии «удастся совсем незначительными силами ликвидировать московское господство». Эти земли предлагалось объединить в пятый рейхскомиссариат, исламско-пантюркистское государство Гросстуркестан или Пантуркестан. Уже в ходе войны в ведомстве Г. Геринга родилась идея в дополнение к рейхскомиссариатам на территории Западной Сибири и прилегающих районов Казахстана создать так называемые индустриальные области — Новосибирскую, Кузнецкую и Карагандинскую. Их местное население подлежало физическому уничтожению, территории намечалось заселить господской и близкой к ним расами и создать здесь второй, после Рурского, арсенал Германии. А с установлением мирового господства предприятия демонтировать, район превратить в аграрно-сырьевую колонию империи.
Появились планы создания и другого исламско-пантюркистского государства — «Идель — Урал» В него должны были войти автономные республики Поволжья, ряд областей России и западные районы Казахстана по линии Мугоджары, Аральское море.
— Как вы оцениваете преподавание истории Великой Отечественной войны в школах республики?
— К сожалению, не могу выставить высокий балл. А ведь история военных побед, тем более в войнах навязанных, в войнах на жизнь и смерть — это подлинный арсенал патриотизма. Знать ее правдивые страницы должен каждый. Чтобы гордиться ими.
Григорий ДИЛЬДЯЕВ
25 января, 2005 г.
